В вагон метро вошла бабушка, под руку она вела внука лет шести. Из всех свободных мест для сидения обнаружилось только одно - специально для этого пожилой мужчина соизволил сместиться в сторону. Уступил, дескать.
На ребёнка моментально насели: что нужно сказать дяде? Дядя место уступил. Быстро скажи дяде, что нужно сказать. Спааааа... ну, скажи? Спаааа... сииии... ну же! Спааа!
Ребёнок испуганно косился на "дядю". Если бы всяческих дядь можно было бы превращать в автомобили, то из этого вышел бы ржавый подержанный "жопер" восемьсот лохматых годов, с прогнившими боками, битыми фарами, драной резиной. Водители в знак оправдания называют их "Рабочими лошадками", чтобы было не стыдно людям в глаза смотреть и возить всякий хлам на дачу и обратно. Вот примерно таким и был дядя. Рабочей лошадкой. Помятым конём изрядно за сорок. Он улыбнулся неполным комплектном зубов цвета брусчатки - веселее не стало.
Ребёнок испуганно прижался к поручню. Бабушка не сдавала позиций: "Ну же, что сказать нужно? Говори, я тебя учила. Спа! Си! Что дальше?"
Дальше было абсолютно не нужно - это самое "Спаси" читалось во взгляде ребёнка яснее ясного.
И тут дядя предпринял решающий шаг. Он произвёл контрольное "Ути-пути", которое окончательно деморализовало несчастного мальчика.
Я выходил на станции под громкозвучный рёв, заглушаемый криками бабушки: "Я тебя больше никогда в приличное место не возьму! Ты не умеешь себя вести и общаться со старшими!"